Сегодня у нас в гостях Исхак Фархутдинов, заведующий кафедрой геологии Башкирского Государственного Университета, кандидат геолого-минералогических наук. Но говорить мы сегодня будем не о том, как стать геологом. А собрались мы все здесь вот почему. Сегодня исполнилось бы 90 лет дедушке Исхака Мурату Абдулхаковичу Камалетдинову. Это известный не только в нашей республике, но и во всем мире выдающийся ученый, геолог, академик Российской академии наук. А еще Мурат Абдулхакович человек очень необычной судьбы. Поэтому о нем мы и хотим сегодня поговорить.
Лиля: Исхак, каким тебе запомнился дедушка, строгим или добрым, все позволяющим?
Исхак: Мне он запомнился очень добрым и справедливым. И не только мне, но и всем, кто с ним когда-либо работал.
Трофим: Это значит, что он был человек мягкий?
Исхак: Это немного разные вещи. В вопросах отстаивания справедливости он был очень жесткий. Если попирались чьи-то права, коллег или подчиненных, он их отстаивал всегда. Был случай, докторскую степень коллеге не присуждали, так он сам несколько раз ездил в Москву.
Лиля: А что касается внуков, то конфеты он вам давал?
Исхак: Конечно!
Трофим: Исхак, скажи, пожалуйста, а дедушка хотел, чтобы ты тоже стал геологом?
Исхак: Да, конечно он хотел, чтобы и я, и оба моих брата стали геологами. И мы ими стали.
Трофим: Он об этом прямо говорил или это было так: «Исхак, смотри, камень валяется. Как ты думаешь, что это за камень?»
Исхак: Лучшая педагогика, это когда ты сам являешься примером. Вот дедушка как раз был примером, и заражал нас своей любовью и увлеченностью к геологии. Он никогда нас не принуждал становиться геологами.
Лиля: Насколько нужно любить свое дело, чтобы в него влюблялись и остальные! У нас в гостях был адвокат Булат Мустафин, и я была в шоке, когда узнала, что именно твой дедушка так рассказал ему о геологии, что он второе высшее получил геологическое.
Кстати, ты ходил с дедушкой в экспедиции?
Исхак: Конечно, с детства еще, со школы мы ездили в экспедиции. Мне запоминалось всегда, что и в экспедиции если он видел, что лягушка какая-нибудь из канавы не может выбраться, он говорил, что надо достать, помочь. Даже за животных всегда переживал.
Трофим: А что запомнилось из этих экспедиций, кроме лягушек, что-то яркое?
Исхак: Мне больше научная часть запоминается. То, что он является первооткрывателем шарьяжного, то есть надвигового строения Урала и горно-складчатых всех областей СССР, когда это было все в новинку. Мне запомнилось, как мы ездили на эти обнажения, где видно, что одни породы надвигаются на другие, и он рассказывал, как он это доказал, с помощью бурения, с помощью копания канав.
Лиля: Меня очень тронул рассказ твоего дедушки на каком-то телеканале о том, как однажды еще в детстве, в 4 утра постучали в дверь, и отца его забрали какие-то люди, после чего он папу больше не видел. Работал его отец в «Главзолото», и, как потом выяснилось, отца назвали врагом народа и расстреляли. Хотя спустя несколько лет его реабилитировали. Когда все это случилось, твоему дедушке не было и 10 лет. И по сути, его дедушка заменил ему отца и повлиял на выбор профессии, хотя он сам хотел стать художником.
Исхак: Да, все верно. Он шикарно рисовал геологические разрезы и зарисовки обнажений. Это умение очень пригождается геологу.
Лиля: А картины писал?
Исхак: Картины тоже писал. Природу, иногда портреты ученых.
Трофим: Дома эти работы есть?
Исхак: Да, конечно.
Трофим: Мурат Абдулхакович создал учение о шарьяжах, открыл крупный шарьяж на горе Торатау. Если в двух словах, объясните нам и нашим радиослушателям, что это такое – шарьяжи.
Исхак: Шарьяж в переводе с французского значит катить, волочить. То есть это горизонтальный надвиг одних пород на другие. Долгое время, несколько тысяч лет, считалось, что горы образуются вертикально, как грибы, поднимаются и растут. Впервые это открыли в Альпах в XIX веке и затем уже во всем мире начали открывать. Но в Советском Союзе, так как была такая пропаганда, что наука может быть только советская, а буржуазная наука не признавалась, шарьяжи были по сути запрещены. Некоторых ученых расстреляли за такое воззрение. Такие же гонения были, как на генетику в свое время. Спустя некоторое время после запретов, в 1964 году, буквально через год после университета, он открыл шарьяж, и дальше начал уже открывать на всем Урале.
Но была сильная конфронтация, его и с должности снимали, писали доносы, что он эти шарьяжи открывает.
Лиля: Он не из робкого десятка, потому что продолжал открывать новые шарьяжные структуры на Урале. Он вообще верил, что справедливость восторжествует? И что спустя годы на это будут смотреть другими глазами?
Исхак: Да, конечно! Он всегда верил. К сожалению, как у нас в науке часто бывает, те, кто противостоял этим шарьяжам, потом, когда все утвердилось, стали говорить, что это и так все давно было известно.
Трофим: Впоследствии противники шарьяжей все же расправились с дедушкой, он был снят с должности директора Института геологии. Как он к этому отнесся? Как он принимал эти события? Дома обсуждалось это?
Исхак: Мне тогда было всего 4 года. Впоследствии я с ним сам общался, и родители рассказывали. Он относился ко всему с оптимизмом, говорил, что никогда нельзя унывать. Он всегда находил, чему радоваться, даже в тяжелых моментах. «Значит, буду наукой больше заниматься!»
Лиля: Потом эта глупейшая история с увольнением за прогулы была, из которой Мурат Абдулхакович вышел все-таки победителем. И меня в этой истории радует, что друзья, коллеги всегда за него заступались. Я видела огромное количество писем поддержки. И хотя это могло быть опасно для них самих, люди поддерживали до последнего.
Друзья любили с Муратом Абдухаковичем поговорить, почаевничать. А с тобой дедушка чаевничал?
Исхак: Конечно, но я жалею, что мало спрашивал про его жизнь, про научные открытия. Он много нам рассказывал, но я сам недостаточно интересовался.
Лиля: Так получилось, что всю жизнь Мурату Абдулхаковичу приходилось бороться, чтобы защищать свое любимое дело. А тебе дедушка говорил, почему ему все время вставляли палки в колеса?
Исхак: По его рассказам выходило, что основная причина – зависть людей. Когда человек открывает что-то новое, а люди не могут этого сделать. Тем более, к нему часто приезжали академики из Москвы, и вот они как раз поддерживали его. У нас дома бывали очень многие академики, те, по чьим книгам сейчас учатся геологи по всей России. Палки в колеса совали, в основном, свои же. Иногда коллеги, иногда с соседних регионов.
Трофим: Науке, как и другим областям нашей жизни, ничто человеческое не чуждо.
Лиля: А бабушка переживала вместе с ним?
Исхак: Конечно, переживала. Она его поддерживала.
Трофим: Ну, вот как? Сетовала вместе с ним на кухне? Или какими-то другими способами?
Исхак: Поддержка жены - это хорошо приготовленный ужин и хорошее общение.
Лиля: В одном из последних интервью, которое давал твой дедушка, у него спросили: «А что дальше? Столько всего сделано, открыто». На что он ответил: «Планы наполеоновские – работать! Интересного в жизни много, а в геологии еще больше, ненаписанного, неоткрытого, неисследованного». До последних минут своей жизни он работал?
Исхак: Да. Он и умер с карандашом в руках во время написания статьи. После того скандала с увольнением за якобы прогул, когда потом через суд его восстановили в должности, он продолжал работать, но его задели за самое живое. Он сердцем был привязан к работе, это его и подкосило.
Я не помню его отпусков, выходных. Он работал всегда. Для меня это очень хороший пример. Мне во время отпуска стыдно, имея такой пример перед глазами, отдыхать и ничего не делать.
Трофим: Мы с тобой знакомы уже где-то полгода, и глядя на твой инстаграм, мы понимаем, что Исхак всегда работает.
Лиля: Я напомню, как в одной из программ на телевидении твой дедушка говорил о трех внуках, которые пошли по его стопам, про тебя и твоих братьев. Я считаю, что это действительно чудесно, что дело жизни Мурата Абдулхаковича живет в вас. И вы точно не подведете.
Исхак: Надеюсь. Стараемся не подвести.
Лиля: Мы поздравляем тебя и всю семью с днем рождения твоего дедушки! Можно много о нем говорить, много историй вспомнить, но одно понятно точно. Это человек очень большого масштаба личности, и очень приятно, что сегодня вечером мы сели и по душам поговорили. Спасибо, Исхак, что пришел к нам в студию!
Исхак: Спасибо вам!
