В башкирском бортевом меде ученые обнаружили компонент, убивающий раковые клетки. Почему только дикий мед способен влиять на злокачественную опухоль? Как живут семьи бортевиков и где дикие пчелы собирают правильный мед? Дойдет ли это открытие до клинических испытаний на людях? И сможет ли башкирский мед стать лекарством от рака – в специальном репортаже «Мёд против рака».
Звучит настолько революционно, что поначалу даже не верится. Убийца рака найден – и не где-нибудь, а в Уфе. Результаты этого научного исследования впечатляют: особый компонент, способный бороться с онкоклетками, обнаружен в башкирском бортевом меде.
Вот это ярко-красное кристаллическое вещество называется пиностробин-халкон. Именно оно убивает раковые клетки. Башкирские ученые выделили его из вот такого бортевого прополиса. Также оно содержится и в бортевом меде.
Как именно это работает – нам показывают в Институте биохимии и генетики. Так выглядят живые раковые клетки нейробластомы человека. Под тысячекратным увеличением. Их сажают в лунки на специальном планшете и наблюдают. Таким сплошным монослоем на дне они живут, делятся и размножаются, когда им хорошо. А здесь – те же самые клетки после того, как к ним добавили пиностробин-халкон. Разница очевидна.
Ульяна Кузьмина – руководитель этого научного исследования. Оно было проведено за счет гранта главы республики. Удивительно, говорят в институте, но прежде в Башкортостане ни разу столь глубоко не изучали структуру башкирского меда, его химические свойства и биологическую активность.
В ходе исследования были взяты образцы разных видов меда со всей республики. И вот важный момент: компонент, убивающий раковые клетки, обнаружили только в бортевом меде и прополисе. В обычном пасечном его нет.
Известный онколог, доктор медицинских наук Шамиль Ганцев это открытие называет весьма перспективным. Но пока лечебный эффект компонента меда доказан лишь на клеточном уровне. Какое действие он окажет на ораганизм человека в целом – ещё не известно. Способен ли пиностробин-халкон остановть рост злокачественной опухоли, в какой дозировке его необходимо применять – все эти вопросы требуют клинических исследований.
Однако путь от молекулы до аптечной полки может стоить миллиард долларов, говорят медики. Обычно это по карману только крупным фармацевтическим компаниям, которые выкупают разработки ученых. Либо профинансировать исследование может государство. Клинические исследования делятся на фазы. На первом этапе проверяется безопасность вещества. В испытаниях на этом уровне, как правило, участвуют всего 10-20 человек. На второй фазе оценивается уже терапевтический эффект. Здесь – от 100 до 300-т испытуемых. И, наконец, на третьем этапе – на тысячах людей – исследуется взаимодействие с другими препаратами, отрабатываются дозировки.
Лекарства еще нет, но есть сам мед с высоким содержанием пиностробина-халкона, который можно есть уже сейчас. Насколько выражен в таком случае противоопухолевый эффект? И почему только бортевой мед и прополис содержат этот компонент? Попробуем разобраться.
Этот промысел сродни сакральному таинству. Важна каждая деталь, словно часть ритуала. Глухая тайга на границе Ишимбайского и Бурзянского районов. Добывать дикий бортевой мед в этих местах начали как минимум с середины 14 века. И с тех пор инструменты и методы почти не изменились, рассказывает бортевик в 4-м поколении Анур Вахитов.
Соты, или, как говорят здесь, языки с медом он собирает голыми руками. И удивительно – пчелы его не атакуют.
Интервью с человеком на дереве мы записываем впервые. Бортевик работает почти без страховки – иногда на высоте 18-ти метров – это примерно как пятиэтажный дом. Его тело удерживает лишь специальная кожаная веревка, точно такую использовал и прадед Анура.
Вот это так называемый керам – веревка из натуральной бычьей кожи, которой пользуются пчеловоды-бортевики. Можно сказать, аналог альпинистского снаряжения с многовековой историей. Между прочим, цена одного такого керама достигает 15 тысяч рублей. Но, говорят, при правильном уходе и хранении может прослужить больше ста лет.
Бортевики всегда работают только вдвоем. Говорят, что от этого зависит жизнь. Ришат Вахитов с детства начал водить сына в лес, обучил мастерству. Теперь он подстраховывает его снизу, подает инструменты, принимает батман с медом.
Бортевой мед собирают лишь один раз в году – осенью. Заканчивать иногда приходится даже в ноябре, поскольку бортей у Вахитовых много – более 300-т, в радиусе 40 километров. От дерева к дереву – никаких дорог, только на тракторе по болотам и бурелому.
В тайге, вот в таком вагончике на колесах, живут по две-три недели. Медведи в этих местах – явление привычное. Например, совсем недавно огромный косолапый гонял коров прямо по улицам деревни. Это запечатлела камера. Именно медведи нередко залезают на борти, чтобы полакомиться медом. Во время съемок в лесу мы с тревогой оборачиваемся на каждый хруст, ожидая увидеть мохнатый силуэт среди деревьев, но бортевики спокойны, и даже подшучивают над нами.
Родовой знак – тамга. Ставится на каждое новое дерево, куда заселяется очередная пчелиная семья. И это тоже часть ритуала. Тамга рода Вахитовых – изображение вилы.
Чем же уникален именно этот – бортевой мед, и почему только в нем есть вещество, убивающее раковые клетки? От других видов меда он отличается, прежде всего, тем, что не фильтруется - в нем намешаны и воск, и прополис, и даже кусочки пчел.
Наряду с обычным, дикий мед у бортевиков – всегда на столе. Это и десерт, и лекарство одновременно. В случае болезни используют и бортевой прополис – делают настойки, мази, которыми лечатся с детства. И вот удивительно: в роду Вахитовых онкозаболеваний не было ни у кого.
Кроме бортей в лесу пчеловоды обслуживают и особые колодные пасеки, когда домом для пчел становится фрагмент спиленного дерева – колода. И такой мед тоже считается бортевым. Близ деревни Новосаитово колодная пасека расположена на берегу реки Нугуш, у подножия горы Ардэкле.
Уникальное изобретение семьи Вахитовых, которое не используется больше нигде в республике, – трехэтажная колода. Это фрагмент ствола дерева, в котором выдалбливаются три отверстия и могут жить сразу три пчелиные семьи. Такое многоквартирное жилище пчелы выбирают с большей охотой, по сравнению с обычной колодой, поскольку воспринимают его как настоящее дерево.
Семь детей, 15 внуков и 11 правнуков. Местной жительнице Зубайле Хасановой недавно исполнилось 80. И с бортевым медом у нее свои, особые отношения. Ребенок войны, она вспоминает: выжили именно благодаря меду. Отец-бортевик рано начал брать девочку с собой в лес.
Особое значение имеет то, в каких условиях пчелы собирают мед, говорит вице-президент Ассоциации ведущих переработчиков меда республики Сергей Мулюков. Именно этим он объясняет отличительные лечебные свойства бортевого меда.
Бортевая пчела лишена этого страха, считает эксперт, поскольку весной и летом ее никто не тревожит, и она дожидается самых лучших медоносов.
Место сбора тоже имеет большое значение. Бортевой мед добывают только в лесной зоне Бурзянского и Ишимбайского районов Башкирии, и больше нигде в России.
Космический лимонад, суп и мед, который поставляется на МКС только из Башкирии. В тех самых классических тюбиках, напоминающих зубную пасту. Как шутит известный переработчик меда Ришат Галеев, этот мед – самый дорогой в мире, потому как доставка 1 килограмма груза на МКС стоит более 10 тысяч долларов.
На уфимском предприятии бортевой мед фасуют в деревянную тару, обработанную воском, чтобы он не отдавал влагу.
Это место можно назвать домом меда, потому что здесь царит особая, почти музейная атмосфера. Здесь и гигантский батман 19 века на 500 килограммов, и железные баночки, в которых продавали башкирский мед больше ста лет назад. А в советские времена, рассказывает Ришат Касимович, наш мед был своеобразной валютой.
Сам Галеев тоже занимался бортничеством в 80-е годы. Рассказывает: уже тогда были предположения о способности дикого меда влиять на онкологические заболевания. Но он относился к этому скептически.
Теперь же у этих народных наблюдений появилось научное обоснование. Это дает надежду онкобольным. Кроме того, исследование может стать и толчком для развития бортевого пчеловодства и медовой отрасли в целом.
И научное сообщество, и пчеловоды республики надеются, что государство поддержит клинические испытания. Пока же уфимские ученые продолжают исследования меда и прополиса на клеточном уровне. Биохимики планируют модифицировать выделенный пиностробин-халкон и усилить его противоопухолевые свойства. Россия – одна из трех стран в мире, где сохранилось бортевое пчеловодство. И сейчас у башкирского меда есть реальный шанс стать эффективным оружием в войне человечества против рака
