Жертвы огненного фронта. Какой удар нанес людям и природе лесной пожар, один из крупнейших в истории Башкирии? Кому – спасение заповедника, а кому – селфи для «Инстаграма». Погибшие зайцы и сгоревшие муравейники. Как животные покидали полыхающий лес. Вернется ли жизнь на сгоревшие земли Башкирского заповедника? Хроника горных лесных пожаров этого лета – в нашем специальном репортаже.
Это послание, написанное детской рукой, трогает до слез. Его оставила на могиле своего деда маленькая девочка в надежде, что письмо дойдет до адресата. Здесь, на кладбище села Серменево в Белорецком районе, похоронили 60-летнего Расуля Сафина. Мужчина погиб в ходе тушения горного лесного пожара, одного из сложнейших в истории Башкирии.
Хребет Крака. Белорецкий район. Именно отсюда началось первое возгорание после удара молнии. На тушение пожара выдвинулись несколько волонтерских групп из окрестных деревень, и с ними – работник котельной детского сада Расуль Сафин. Родные, будто предчувствуя беду, не хотели его отпускать – все-таки возраст. Но мужчина не смог не откликнуться на призыв о помощи и поехал. Подъем к месту пожара на вершине горы оказался тяжелым.
Халим Галиастанов был в составе той же волонтерской группы. Он в числе первых поднялся на вершину и уже приступил к тушению огня, как вдруг услышал крики о помощи.
Очевидцы рассказали, что на крутом подъеме пожилой мужчина почувствовал себя плохо, присел, чтобы отдохнуть, и вскоре потерял сознание. Уже бездыханное тело волонтеры на носилках, сооруженных из веток, спустили вниз по склону и привезли обратно в деревню. Точную причину смерти мужчины сейчас устанавливают эксперты. Расуля Сафина наградили медалью «За доблесть». Посмертно.
Это лето войдет в историю Южного Урала рекордным количеством и масштабом лесных пожаров. Только в один из июльских дней на территории Башкирии одновременно вспыхнуло 17 очагов.
Самый крупный огненный фронт развернулся в Бурзянском районе. Серьезно пострадала территория Башкирского государственного заповедника. Выгорело 2,5 тысячи гектаров хвойного реликтового леса. Накануне пожара здесь два месяца стояла жара, аномальная для этих мест.
Пожаров подобного масштаба здесь не было с далекого 75-го года, вспоминает научный сотрудник заповедника Василя Яныбаева. Хотя в целом очаги в горных лесах – явление нередкое. Но обычно их удается быстро локализовать – на небольшой площади. Для этого в арсенале заповедника есть своя пожарная машина и трактор. Однако на этот раз огонь вспыхнул сразу в двух разных местах. И технику просто не успели перебросить на второй очаг.
Причиной возгорания вновь стала так называемая сухая молния. Удалось даже найти и сфотографировать дерево, в которое она ударила.
Сейчас мы находимся на горе Ситкыр, что в переводе означает «Край степи». Примерно здесь и начался пожар. И отсюда же двинулся по склону вниз, в сторону деревни. Видно, что здесь пожар бушевал с особенной силой. Живые многовековые сосны выгорели практически полностью. А под ногами – только пепел.
Остановить пожар сразу не удалось. Пламя перекинулось на горную степь и понеслось почти со скоростью ветра, который в эти дни достигал 24-х метров в секунду. Местами огонь двигался быстрее бегущего человека, говорят работники заповедника. В таких условиях они едва не оказались в окружении стихии.
Когда стало ясно, что силами штатных сотрудников заповедника и лесхоза в этой войне не победить, на помощь позвали добровольцев. На призыв откликнулись более 500 человек со всей республики и даже из других регионов. В Бурзянском районе был объявлен режим ЧС. Залия Альмухаметова в эти дни координировала работу оперативного штаба, который напоминал место боевых действий.
Ильгам Ишкинин собрал волонтерскую группу из жителей Бурзянского района. Им достался один из самых сложных участков – огонь подступил вплотную к деревне Кулганино, и главной задачей было не пустить его к жилым домам.
Главная преграда на пути огня – так называемая минерализованная полоса: землю перепахивают техникой, останавливая низовой пожар. Но при этом пламя то и дело стремится перескочить через траншею по падающим сухим деревьям.
А эти кадры снял известный блогер Олег Чегодаев. Он также участвовал в тушении лесного пожара в составе волонтерской группы. А еще помогал оценить обстановку с воздуха, поднимая квадрокоптер.
Большинство добровольцев были хорошо подготовлены и оказали огромную помощь, рассказывают работники заповедника. Люди привезли свои лопаты, огнетушители, умело орудовали бензопилами. Но были и те, кто словно не понимал, куда приехал.
Вода на этом пожаре оказалась почти бесполезной. Хвоя, и особенно кусты можжевельника, наполненные эфирными маслами, вспыхивали гигантскими факелами. Мощный жар не подпускал ближе 15 метров.
Именно такие вспышки часто приводят к верховому пожару – самому страшному, что может случиться в хвойном лесу. Как это выглядит, хорошо иллюстрируют кадры, снятые этим летом в Югре. Высочайшее пламя с огромной скоростью догоняет людей и пожарную машину.
В самом эпицентре в Бурзянском районе работала и съемочная группа телеканала БСТ. Сегодня мы вновь приехали сюда, чтобы оценить последствия крупнейшего пожара и понять, возможно ли восстановление местной уникальной флоры и фауны. Едем туда, где горело сильнее всего.
Здесь очевидно, насколько труднодоступны горные пожары. Дорог нет в принципе. Едем по перепаханной траншее или просто по пепелищу. От невероятно крутых подъемов и спусков захватывает дух. Кажется, что даже вездеходный УАЗ вот-вот перевернется.
Огонь раскрасил эти леса задолго до прихода осени. Рыжие проплешины заметны издалека. А земля местами напоминает безжизненную лунную поверхность. По дороге находим обугленный кусок металла – это все, что осталось от пограничного знака заповедника. Но мы удивлены: спустя всего две недели сквозь пепел уже пробивается молодая трава.
На территории заповедника числятся более 19 видов редких растений и около 30 видов краснокнижных животных. Здесь обитает крупнейшая популяция маралов – благородных оленей, которых завезли с Алтая в 40-е годы. Огонь заставил зверей в спешке покидать обжитые места.
Госинспектор Карим Фахретдинов показывает снимок волчат, которые вышли прямо к стоянке людей, тушивших пожар. Удалось записать и жуткий вой животных, потерявших дом и, возможно, кого-то из членов волчьей стаи.
Особенно губительным огонь стал для небольших обитателей леса: зайцев, мышей, рептилий. Но сейчас жизнь на пепелище постепенно возрождается. Появились муравьи, бабочки, птицы обустраивают новые гнезда. Дорогу нам перешел острожный глухарь.
В заповедник мы приехали снимать репортаж о том, как природа восстанавливается после крупнейшего лесного пожара. Но мы и представить не могли, что станем свидетелями нового возгорания. Сейчас мы находимся на его границе. Это опять-таки труднодоступная горная местность. И вот за этим возвышением сейчас работает спецтехника, и сотрудники заповедника пытаются локализовать этот новый очаг.
Угроза новых возгораний будет сохраняться здесь еще достаточно долго. Пожары в хвойном горном лесу сравнивают с торфяными – из-за смоляных корней, которые расположены близко к поверхности и могут длительное время тлеть под землей между камней, а потом снова вспыхивать в неожиданных местах.
Нужно больше специализированной техники, говорят в заповеднике, чтобы не допустить повторения природной катастрофы.
Для мониторинга пожарной обстановки Минлесхоз закупил 4 беспилотных комплекса с тепловизорами. Старший летчик-наблюдатель Урал Риянов прежде летал на больших Ан-2, теперь осваивает дистанционное управление этим маленьким «пожарным разведчиком».
Ущерб, нанесенный природе Южного Урала этим летом, исчисляется миллионами рублей. Но он мог быть гораздо больше, если бы не самоотверженность людей – добровольцев, которые работали на линии огня, рисковали жизнью и все-таки отстояли лес в этой схватке с огненной стихией.
У меня трое детей. Через 10 лет они соберутся сюда приехать. А тут ничего не осталось – голые леса. Они спросят меня: «Папа, а почему здесь голые леса?» Я скажу: «А лес сгорел». Они меня спросят: «Папа, а почему ты не тушил?» Что я им отвечу?
