Лучше вакцинироваться, чем заболеть. В этом уверены те, для кого схватка с коронавирусом едва не стала фатальной. Удивительные истории людей, выживших после почти 100-процентного поражения легких. Что помогло им вернуться с того света? Откровения медиков, которые сами перенесли коварную болезнь. Рожденные в эпоху коронавируса. Как живут сейчас дети, которые появились на свет в ковидных роддомах?
Когда эта маленькая девочка вырастет, она будет рассказывать детям и внукам, что родилась в эпоху ковида. Коронавирус навсегда стал частью ее истории, истории ее семьи и целого поколения. Хотя, конечно, сама она об этом еще не подозревает и сладко спит в коляске. И только ее мама знает, через что им пришлось пройти, прежде чем вот так просто выйти на улицу, вдохнуть весенний воздух, погулять с собакой.
Карина Колбина попала в роддом с коронавирусной инфекцией и поражением легких. Хотя до последнего не верила, что у нее ковид. Затрудненное дыхание списывала на растущий живот, а высокую температуру – на обычную простуду. И даже в машине скорой помощи она думала лишь о том, что зря занимает чье-то место.
Но когда степень поражения превысила 40 процентов, стало по-настоящему тяжело и страшно. Как и его мать, ребенок в утробе, по сути, начал задыхаться. Врачи провели экстренное кесарево сечение. Варя появилась на свет совсем крошкой – вес 2 600, рост 46 сантиметров.
Такие кадры регулярно снимают сами сотрудники Демского роддома, который по-прежнему работает как ковидный. И эти записи стали единственным утешением для молодых мам. Чтобы исключить риск заражения, женщины неделями не видят своих новорожденных малышей, не могут взять их на руки. Для многих это – тяжелое эмоциональное испытание, что сильно влияет и на развитие самой болезни. Состояние Карины после родов резко ухудшилось, она попала в реанимацию.
И все же ей удалось справиться с эмоциями и пойти на поправку. Она увидела дочь лишь спустя 10 дней, во время выписки. Правда и тут взять ее на руки удалось не сразу.
Мирное время, нет, это не оговорка. Так теперь выражаются многие медики, подразумевая доковидную эпоху и впервые, с осторожностью, начинают говорить об этом сейчас. Ведь целый год им пришлось работать действительно как на фронте. Сутками, без сна и отдыха, рискуя жизнью и погибая. И неслучайно вернулось в обиход почти забытое слово "госпиталь". Не больницы, не поликлиники, а именно госпитали, как на войне, открывались один за другим с началом пандемии. Самый первый ковидный госпиталь в республике год назад был развернут на базе Демской больницы.
Сегодня они впервые за год заходят в палаты без противочумных костюмов. Эти перепачканные краской женщины – медсестры и санитарки, которые работали здесь, в «красной зоне», а теперь с оживлением взялись за кисти и валики, чтобы сделать косметический ремонт и поскорее распахнуть двери больницы в обычном, мирном режиме. Говорят: мечтали об этом дне, и почти как в той песне, приближали его как могли.
В тот период, когда в этих стенах работал ковидный инфекционный госпиталь, абсолютно все квадратные метры были задействованы под размещение больных. Люди лежали в ординаторской, в сестринской, например, до сих пор стоят койки. А кое-где все еще можно найти трогательные детали, например, вот эти сувениры, которые пациенты оставили на память медперсоналу.
Целый год будто бы выпал из ее жизни, о чем убедительно подсказывает пустой календарь на рабочем столе. Полгода полной изоляции и еще полгода тяжелой болезни – с таким поражением легких, в которое даже верится не сразу – 96 процентов. Ее возвращение на работу теперь кажется настоящим чудом. Шаура Гильманова – одна из тех, кто возводил фундамент башкирского телевидения и радио. Автор множества передач и фильмов, за 46 лет она воспитала несколько поколений журналистов.
Ее энергии и жизнелюбию можно позавидовать, и именно это, в том числе, помогло ей вернуться почти с того света.
Один из проектов, о которых она думала в больнице – незавершенный фильм о Мустае Кариме, с которым Шаура Габбасовна была близко знакома лично.
Заболев коронавирусом, она неделю пыталась лечиться дома сама, пока не упала в обморок. Потом – целый месяц в реанимации. Вспоминает, как пришлось учиться дышать синхронно с аппаратом ИВЛ.
Одновременно с ней боролся за жизнь, но не выдержал и ушел оператор, с которым Шаура Габбасовна проработала 25 лет, Ильдар Насредтинов. Она узнала об этом в больнице.
Даже где-то там, между жизнью и смертью, Шаура Габбасовна слышала голоса врачей, которые стали для нее будто маяком в тумане. Сейчас она говорит: ее спас Бог, но руками людей в белых халатах.
Свой белый халат она надевает тоже спустя ровно один год. Медсестра Рима Яппарова стала одним из первых медиков, заболевших ковидом на работе, еще в апреле прошлого года. В родное детское отделение Верхнеяркеевской больницы она приходит пока только в гости, проведать коллег. После поражения в 95 процентов, легкие не восстановились до сих пор. Женщине дали третью группу инвалидности.
Впрочем, одна ковидная трансформация вызывает у коллег улыбку. В период болезни Рима Хатизовна лишилась почти всех волос, но выросли новые – еще лучше.
Такую встречу специально не придумаешь. В одной из палат Рима Хатизовна узнает свою бывшую пациентку. 30 лет назад Розалия Сибагатуллина попала в детское отделение еще будучи девятиклассницей, а теперь лежит здесь уже с дочерью. И хорошо помнит свою медсестру, которая безболезненно делала уколы.
Ковидом Рима Хатизовна заразилась, вероятно, от кого-то из маленьких пациентов. После ночной смены резко почувствовала себя плохо. То, что было потом, до сих пор вспоминает с трудом.
Два месяца в больнице прошли как в тумане. Но желание жить все-таки победило. Она не вставала, едва могла говорить, однако на вопросы врачей о самочувствии неизменно отвечала: с каждым днем лучше. И будто сама твердо в это поверила.
Семилетняя Амелия отправляла бабушке рисунки с солнцем и цветами. И едва вернувшись домой, Рима Хатизовна вновь посадила свои любимые розы. Для ее родных эти месяцы тоже стали серьезным испытанием. Дочь Ирина боялась проснуться ночью от звонка из больницы.
Римму Хатизовну и многих других пациентов буквально отвоевали у смерти врачи Республиканской клинической больницы.
На этих летних кадрах Гульназ Грицаенко, тогда руководитель инфекционного госпиталя на базе РКБ, встречает журналистов в красной зоне. А сегодня идет по тем же коридорам уже без душного защитного костюма. Ее отделение пульмонологии тоже заработало в мирном режиме и вновь заполнилось "некоронованными" пациентами, как их называют здесь.
О "красной зоне" здесь все еще напоминают кислородные точки у каждой кровати. Именно коронавирус познакомил многих людей с таким жутким явлением как кислородозависимость.
На работников РКБ ковидная эпоха буквально обрушилась еще в самом начале, когда даже не было четких методик лечения. Так получилось, что испытывать их медикам коллективно пришлось на себе.
Но этот опыт научил врачей понимать инфекцию как бы изнутри, осознавать, что чувствуют пациенты и насколько для них в этот момент важна эмоциональная поддержка.
Именно положительные эмоции стали для многих пациентов будто бы секретным ингредиентом выздоровления. Те, кто даже со 100-процентным поражением не сдавался и верил в лучшее, действительно справлялись и удивляли даже врачей.
Для медиков этот период стал временем колоссального объединения. Красная зона четко показала, кто выбрал профессию по зову сердца.
Все они – и врачи, и пациенты называют этот год самым тяжелым в своей жизни. Но совершенно незнакомые люди сходятся в одном: коронавирус научил их ценить то, что по-настоящему важно и не откладывать жизнь на завтра, ведь завтра может никогда не наступить.
